Иллюстрированные издания конца XVIII - начала XIX века

В XVIII столетии, почти до самого его конца, книжной гравюре, среди других произведений граверного искусства, было отведено самое незначительное место.

Положение книжного дела, а следовательно и тесно с ним связанной книжной иллюстрации, значительно изменяется к лучшему в конце царствования Екатерины II.

Попытки Екатерины II двинуть вперед общее образование, ее увлечение идеями Просвещения, покровительство, оказываемое литераторам, разрешение вольных типографий и, наконец, деятельность Новикова, распространившего изданием книг и журналов охоту к чтению и книжную торговлю, дали сильный толчок развитию русского книжного дела. Число образованных людей увеличивается. Новые произведения изящной словесности прощаются с мертвым языком и риторическими формами. Впервые, благодаря Карамзину, язык художественной литературы приближается к языку разговорной речи.

Возникает и более заметная потребность в изящной книжной иллюстрации. К числу первых её попыток должны быть отнесены два сочинения, появившиеся почти одновременно, в 1790 году: "Сочинения Струйского" и "Начальное Управление Олега", императрицы Екатерины II.

Рисунки к обоим этим изданиям не могли, конечно, отличаться особыми достоинствами. Так сочинения Струйского, хотя и богаты количеством виньеток, но эти виньетки крайне бедны по внутреннему их содержанию (маски, стрелы, урны, голуби, бабочки, лиры, каски, щиты и т.п. украшения в духе века). Виньетки же Начального Управления Олега хотя и более интересны, по их историческому сюжету, исполнены сухо, в тяжелом академическом стиле и весьма далеки от исторической правды костюмов и типов. Тем не менее, оба этих издания составляют эпоху в истории русской книжной гравюры и заслуживают особого внимания, как первые попытки художественной иллюстрации, значительно опередившие все появлявшееся до тех пор в этом роде.

С этого времени русская иллюстрированная книга перестает быть тем редким исключением, каким она была прежде. Насколько увеличилась, с распространением литературы, потребность в книжной иллюстрации, можно судить уже по одному тому, что в начале XIX века появляется целый ряд весьма талантливых граверов, посвятивших свои силы преимущественно книжной гравюре. Таковы: Галактионов, И. Чесский, М. Иванов, Ухтомский, Сандерс, Скотников, Кулибин, Петров и др., которые отчасти гравировали свои собственные композиции, отчасти же воспроизводили рисунки других, не менее талантливых рисовальщиков: Оленина, Иванова, Зауервейда, графа Ф. Толстого.

Мы можем заметить две отличительных особенности иллюстрированных изданий последних лет XVIII и первых лет XIX столетия.

Первую из этих особенностей составляет чрезвычайная бедность количества украшающих эти издания гравюр. Это количество в самых роскошных из них колеблется между тремя и пятью гравюрами вне текста. Громадное же большинство остальных иллюстрированных изданий украшены или одной какой-либо гравюрой вне текста, или, что еще чаще, одной заглавной виньеткой. Правда, и в это время появляется несколько книг, чрезвычайно богатых количеством гравюр, как например: Галерея Строганова 1807, Подарок детям - Теребенева 1812, но нужно принять во внимание то, что все помещенных в них гравюры резаны почти очерком, что несколько уменьшает их художественное достоинство. Мы не берем в расчет специальные или научные издания. Например, двенадцатью гравюрами иллюстрированы Сочинения Ломоносова 1803 г.

Такая бедность русской иллюстрации, несмотря на наличие хороших рисовальщиков и граверов, объясняется почти полным отсутствием среди людей того времени тех знатоков и любителей, которые необходимы для поддержания любого искусства. Не нужно забывать, что всякое художественное издание, кроме расходов, которые влечет за собой появление издания обыкновенного, должно считаться и с работой художника, и с трудом гравера, и тем более, чем большим количеством их произведений оно украшено, а следовательно, должно, для своего успеха, и оплачиваться дороже обыкновенного издания, и рассчитывать на такое же, если не на большее, распространение. На такое распространение художественные издания того времени рассчитывать не могли. Любителей таких изданий имелось мало и в конце XIX века; их, конечно, почти не было вовсе в начале столетия. Вот почему издателям приходось волей-неволей ограничиваться в украшении издаваемых ими книг лишь самыми скромными требованиями, а иногда и просто заимствовать иностранные рисунки или печатать с иностранных клише.

Вторая отличительная особенность книжной иллюстрации рубежа веков заключается в некотором недостатке ее внутреннего содержания. Живопись того времени - ложно-классическое направление - отличалась, как известно, условностью содержания и холодным и сухим исполнением при большой выдержанности и строгости рисунка. Все эти отличительные черты перешли целиком в гравюру и проявились особенно наглядно на ее содержании.

Действительно, главными сюжетами лучших из произведений книжной иллюстрации того времени были всевозможные мифологические и античные сюжеты, фантастические изображения героев отечественной истории, более напоминающие греком и римлян, чем русских, или не менее фантастические портреты царей и цариц - как в Пантеонах Филлиповского и Кропотова и Деяниях Петра Великого Тумановского, копии со старинных произведений живописи или аллегории.

Таким образом, в содержании книжной гравюры того времени преобладала та же условность, те же строгие запреты против безыскусственного воспроизведения действительности, которыми отличалась и живопись. Искусство составляло еще достояние слишком незначительного кружка людей, чтобы иметь возможность отрешиться от академического классицизма и обратиться к действительной жизни. Но наступало уже время, когда этому богатому материалу суждено было проникнуть мало-помалу и в литературу, и в искусство, и дать тот неиссякаемый источник, из которого художественное творчество начала черпать свое содержание.

Составлено по материалам В.А. Верещагина